Современные газеты, сообщавшие, что баррикада на улице Шанврери, названная ими сооружением "почти неодолимым", достигала уровня второго этажа кабака, сильно ошибались. В действительности эта баррикада не превышала шести-семи футов. Она была устроена таким образом, что защитники ее могли, по желанию, или скрываться за нею, или взбираться на самый ее верх благодаря четырем рядам камней, образовавшим ступени с внутренней стороны. С фронта эта баррикада действительно казалась неприступной, представляя очень внушительный вид, так как она была составлена из правильно сложенных камней и бочек, соединенных бревнами и досками, просунутыми в массивные колеса телеги известкового заводчика Ансо и омнибуса. Чтобы иметь возможность произвести в случае необходимости вылазку между стеной одного дома и самым отдаленным от кабака краем баррикады, было оставлено отверстие, в которое мог протиснуться один человек. Дышло омнибуса при помощи веревок было зафиксировано стоймя; к нему было прикреплено красное знамя, развевавшееся над баррикадой.
Малой баррикады, скрывавшейся в улице Мондетур за кабаком, с фронта совсем не было видно. Обе соединенные баррикады представляли собой настоящий редут. Анжолрас и Курфейрак не сочли нужным забаррикадировать другой конец улицы Мондетур, открывавший через улицу Прешер выход к рынку, очевидно, они желали сохранить себе возможность сообщения с внешним миром и вместе с тем не особенно опасались нападения со стороны трудно доступной улицы Прешер.
Помимо этой лазейки, которую Фолар на своем стратегическом языке назвал бы "коленом траншеи", да отверстия для вылазки в улице Шанврери, внутренность баррикады с ее острым выступом, образуемым зданием кабака, представляла неправильный, со всех сторон замкнутый четырехугольник. Между большой баррикадой и высокими домами в глубине улицы был промежуток, шагов в двадцать ширины, не более, так что, можно сказать, баррикада почти примыкала к домам, которые хотя и были обитаемы, но двери и окна их были наглухо заперты.
Вся работа по сооружению баррикады совершилась в какой-нибудь час; горсть бунтовщиков не была отвлечена появлением ни одной лохматой шапки или штыка. Немногие буржуа, рискнувшие пройти по охваченной мятежом улице Сен-Дени, ускоряли шаги, лишь только взгляд их встречал баррикаду в улице Шанврери.
Когда обе баррикады были окончены и над ними водрузили красное знамя, из кабака вытащили стол, на который взобрался Курфейрак. Анжолрас принес квадратный сундучок, и Курфейрак открыл его; оказалось, что этот сундучок наполнен патронами. Вид этих маленьких орудий смерти заставил вздрогнуть сердца даже самых храбрых из окружающих и вызвал момент безмолвия. Один Курфейрак улыбался, раздавая патроны.
Барабанный бой сбора, разносившийся по всему Парижу, все еще не смолкал, но своей монотонностью он понемногу превратился в шум, к которому слух быстро привык, так что никто не стал обращать на него внимания. Шум этот с его зловещими раскатами то приближался, то удалялся.
После того как ружья и карабины восставших на улице Шанврери были заряжены, Анжолрас расставил трех часовых вне баррикады: в конце улице Шанврери, на улице Прешер и на улице Петит-Трюандери. Затем, когда баррикады были воздвигнуты, ружья заряжены, часовые расставлены, восставшие укрепились на этих улицах, по которым никто посторонний уже не проходил, окруженные безмолвными, точно вымершими домами, ни одним звуком не выдававшими присутствия в них живых людей, окутанные сгущающимися сумерками, застывшие в безмолвии, в котором чувствовалось приближение чего-то страшного, трагического, одинокие, вооруженные, спокойные, полные решимости, — революционеры ждали неизбежного.
© «Онлайн-Читать.РФ», 2017-2024
Обратная связь